Washington Post опубликовала статью, из которой следует, что Белый дом еще в октябре-ноябре прошлого года, на основании данных американской разведки, знал, что Путин принял решение о нападении на Украину, и проинформировал об этом украинские власти. Директор ЦРУ Уильям Бернс на встрече с президентом Зеленским в Киеве 12 января сообщил ему, что, по данным разведки, Россия намерена нанести молниеносный удар по столице Украины и обезглавить центральную власть, арестовав или физически устранив президента, и посадив в Киеве марионеточное правительство. По вероятному сценарию, Россия могла высадить свои войска на аэродроме в Гостомеле и оттуда начать штурм Киева (что и случилось на самом деле).
Но украинские власти утаивали это знание от своих граждан до самой войны — наоборот, в ответ на многочисленные публикации в прессе о скором вторжении вермахта уговаривали украинцев не поддаваться панике. Владимир Зеленский просил граждан не волноваться и готовиться к "майским шашлыкам". То есть не просто не проинформировал об угрозе, а по существу дезориентировал сограждан.
Washington Post взяла интервью у самого Зеленского, в котором тот признал, что получил информацию от США об угрозе вторжения, вспомнил, что в январе встречался с главой ЦРУ Бернсом. Но, как сказал президент Украины, это были "общие слова", западные партнеры не поделились с ним никакой конкретикой.
"Я не готов рассказать обо всем, что тогда говорил Бернс, но его главные сигналы были об угрозе моей жизни. И это были не первые сигналы — они поступали отовсюду, от наших спецслужб, от иностранных коллег и так далее", — сказал в интервью WP Зеленский.
Так если эти сигналы поступали к вам отовсюду — прямо как к Сталину накануне 22 июня 1941 года о скором нападении Гитлера! — почему же вы так безответственно отнеслись к этим предупреждениям? — Тоже почти как Иосиф Виссарионович, не веривший в вероломство заклятого друга Адольфа!
Зеленский пояснил в интервью, почему он не говорил согражданам о нависшей над страной угрозе: чтобы не сеять хаос и панику ни в обществе, ни в экономике.
"Нельзя просто мне сказать: "Послушай, ты должен начать готовить людей сейчас и сказать им, что нужно откладывать деньги и запасаться едой". Если бы мы это сообщили — а этого хотели некоторые люди, которых я не буду называть, — тогда бы я терял 7 млрд долларов в месяц, начиная с октября прошлого года. И в тот момент, когда россияне действительно атаковали, они бы нас захватили за три дня, — сказал Зеленский. — Если мы посеем хаос среди людей перед вторжением, россияне нас сожрут".
Он считает свое решение правильным и настаивает, что оно помогло подготовиться к нападению. "И вот что произошло, когда началось вторжение, — мы были настолько сильными, насколько могли быть", — уверен Зеленский.
Правильно ли поступил Зеленский — вопрос, мягко говоря, спорный, но пусть после войны это выясняют украинские политики и украинское общество. Единственное, что замечу здесь в ответ на объяснения Зеленского о недопустимых потерях в экономике в случае, если бы он поделился с согражданами своим знанием. Может быть, если бы люди знали о предстоящей угрозе, они бы не только откладывали деньги и запасались едой, но и вовремя побеспокоились о своей безопасности — например, уехали бы из потенциально опасных регионов, которые разведка США, как мы видели, довольно точно обозначила: к северу от Киева. И не случились бы таких масштабов трагедии Бучи, Ирпеня, Гостомеля, Бородянки и других регионов. То есть не было бы таких недопустимых людских потерь!
Что для президента Зеленского является приоритетом: недопустимые экономические или все-таки людские потери?
Но, повторюсь, выяснять, прав ли был Владимир Александрович, утаив имевшуюся у него информацию, тем самым дезориентировав украинцев, будет гражданское общество после войны.
А вот то, что Запад поступил неправильно, если практически на 100% был уверен, что Путин начнет войну, — это очевидно.
Если они знали, что Путин развяжет войну, почему они заблаговременно не начали помогать Украине оружием или хотя бы не ввели "адские" санкции, которые, введенные превентивно, до вторжения, имели все шансы образумить агрессора?
Но западные лидеры тоже вели себя так, как будто бы факт неминуемого нападения Путина на Украину им не был известен. Рассказывали нам сказки, что нельзя вводить санкции, чтобы не дай бог не спровоцировать Путина на вторжение! — Не спровоцировать на вторжение, решение о котором он уже принял, что Западу прекрасно было известно!
Мы же помним, как советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан в ответ на просьбу Зеленского о превентивном введении санкций против России заявлял, что Белый дом не будет этого делать — только в случае российского вторжения.
"Президент полагает, что санкции нацелены на сдерживание. И чтобы они сдерживали, они должны вводиться следующим образом, что, если Путин делает движение, за этим следует расплата. Мы полагаем, что это верная логика", — сказал Салливан.
Какое, блин, сдерживание, если вы наверняка знали, что Путин принял решение о вторжении?!
Зеленского можно критиковать по многим позициям, в том числе и за то, что не отнесся с должной серьезностью к предупреждениям Запада о неминуемом скором вторжении вермахта, но когда накануне войны он бросил в сердцах западным партнерам — зачем нам санкции после вторжения, они уже не остановят агрессора! — он был совершенно прав.
А как сам Путин воспринял отказ США вводить санкции превентивно? — Я об этом написал еще в феврале, за две недели до вторжения: "это никакое не сдерживание — это умиротворение и невольное провоцирование, поощрение агрессора".
С той поправкой, что сегодня, наблюдая поставки западного оружия Украине гомеопатическими дозами, не могущими предотвратить продолжающиеся обстрелы жилых домов и убийства мирных жителей, более чем недостаточные для того, чтобы Украина смогла перейти в широкомасштабное контрнаступление и разгромить вермахт, что явно свидетельствует о том, что Запад, опасаясь пресловутой "эскалации", держится более чем сомнительной тактики изматывания агрессора (а сколько еще десятков тысяч украинцев при этом погибнет— их волнует в последнюю очередь) — я уже не уверен, что это поощрение агрессора было невольным.
