Не рискну давать решительные оценки принятию "формулы Штайнмайера". Не чувствую себя достаточно компетентным, но как немного больше, чем обыватель испытываю беспокойство о того, что вижу, что никто, даже из специалистов, не может дать мне подсказки, что я должен об этом думать.
Кремль доволен, Зеленский играет роль человека, у которого припасена синица в рукаве, которую он пока никому не показывает. Но он актер, и чем лучше он играет эту роль, тем больше у меня подозрений, что ее там нет. Но главное не это.
Главное мое ощущение в связи с коллизией вокруг формулы и украинского урегулирования состоит в том, что "Запад" перестал существовать как единый субъект мировой политики. И это произошло, кажется, впервые с окончания Второй мировой войны.
Нет, разумеется, Запад не был единым в реальности никогда. Но в то же время существовала некоторая общая рамка, определявшая некоторые логики и ограничения, и эти логики и ограничениями были императивными для отдельных частей совокупного "Запада". Они были внеположными и императивными даже по отношению к внутриполитическим повесткам отдельных стран этого "Запада" и задавались коллективной (блоковой) логикой, сформировавшейся в десятилетия "холодной войны".
Теперь не так. Теперь "Запад" это набор отдельных эпатажно-активных или уныло-пассивных лидеров, преимущественно использующих внешнеполитические повестки во внутри-политических целях. И эти лидеры, и стоящие за ними элиты производят впечатление постоянно ощущающих дисгармонию своих прагматических и ценностных ориентиров. И потому неуверенных в себе и не последовательных.
Это впечатление становится еще более сильным при взгляде на "новый Восток", наиболее яркими представителями которого выступают сегодня Китай (в качестве лидера) и Россия (в качестве авангарда). Здесь, напротив, мы видим элитные группы и выдвинутых ими лидеров, ощущающих полную гармонию своих прагматических интересов и ценностей (совсем других, впрочем). И черпающих в этой гармонии чувство уверенности в себе и решительность.
Наиболее острым и тревожным местом, где эта коллизия может быстро приблизиться к острой развязке, является, впрочем, сегодня, конечно, не восток Украины, а Гонконг. Если события здесь начнут развиваться по наиболее жесткому, силовому и драматическому сценарию, то это может оказаться ключевым, поворотным событием для всей истории по крайней мере первой половины 21 века.
! Орфография и стилистика автора сохранены
