На днях я позволил себе слегка посмеяться над неспособностью большинства представителей российской прогрессивной интеллигенции вовремя уйти из организации, членство в которой стало неприличным. На примере истории с ПЕН-центром. Ряд моих друзей стали мне возражать: из ПЕН-центра надо было не уходить, за него надо было бороться. Плохо то, что наша прогрессивная интеллигенция этой борьбы избегает, ее чурается.
Хочу ответить моим критикам. Неумение бороться со своим политическим противником за контроль над своей организацией и неумение уйти, когда эта борьба проиграна – две стороны одной медали. В подоплеке того и другого – установка быть вне политики, быть выше политики. Нежелание признаться даже себе, что политическое противостояние сегодня достигло той точки, когда даже нормальные личные отношения между противниками и сторонниками путинского режима становятся невозможны. Не говоря уже о сосуществовании в рамках одной общественной организации тех, кто не приемлет государственный бандитизм (будь то подлая аннексия Крыма или сфальсифицированные судебные процессы), и тех, кто находит этому бандитизму оправдания. Либо одни, либо другие все равно должны будут из организации уйти. Тем или иным образом. И если уж ты проиграл в аппаратной борьбе, лучше не дожидаться, когда тебя вышвырнут.
А если ты это правило пытаешься как-то обойти, рано или поздно ты будешь сидеть секретарем в собрании, принимающем резолюцию "шайку троцкистско-зиновьевских убийц расстрелять как бешеных собак". И уже ни возраст, ни былые заслуги не послужат тебе оправданием.
Путинский режим вырос и окреп не столько за счет прямого насилия, сколько за счет полного отсутствия в современной России традиции отказа и ухода. Культуры отказа и ухода. Кстати, эта традиция и культура когда-то была. Я всегда выступал против идеализации дореволюционной России (чем грешит, например, Игорь Борисович Чубайс). Но на фоне нынешней нравственной деградации та Россия действительно представляется недосягаемым идеалом. В ней десятки университетских профессоров могли подать в отставку в знак протеста против политических репрессий. В ней даже черносотенца Пуришкевича невозможно себе представить цинично торгующим голосами своей фракции в Думе.
! Орфография и стилистика автора сохранены
