С некоторых пор все действия и заявления Кремля во внутриполитической жизни и на международной арене сопровождаются соответствующими церковными телодвижениями и церковной риторикой. Русская православная церковь Московского патриархата (РПЦ МП) сделалась тенью путинского режима. Куда хозяин – туда и тень. Хозяин зовет население на думские и президентские выборы с заранее известными результатами, тень говорит, что ходить на выборы – долг православного человека. Медведев стал президентом, а патриарх Алексий II уже спешит с поздравлениями, не забыв одобрить результаты правления его предшественника. Москва пренебрегла мнением всего мирового сообщества и признала независимость Южной Осетии и Абхазии, а заместитель председателя Отдела внешних церковных связей и фактически рупор Московского патриархата, протоиерей Всеволод Чаплин уже спешит заявить, что у России свой путь и никто ей указывать не должен…
Но вдруг выясняется, что тень взбунтовалась. Хозяин пошел в одну сторону, тень же осталась на месте, более того, двинулась в противоположном направлении. Московский патриархат, как и всякая тень, действует бесшумно, без лишних скандалов. Просто тень не пошла за хозяином, в этом и бунт. Московский патриархат отказывается проявить лояльность именно по принципиальному церковному вопросу, а не по внешнеполитическому, по которому РПЦ МП может делать сколь угодно лояльные Кремлю заявления без ощутимых для себя последствий (Буш все равно далеко, почему бы его и не поругать, если хозяину приятно?).
6 октября прошло очередное заседание Синода РПЦ МП, на котором окончательно стало ясно, что Кремль остался без церковной тени в ситуации с Абхазией и Южной Осетией. Все меры руководства РПЦ, от которого ждали решительных действий по данному вопросу, ограничились тем, что в помощь архиепископу Ставропольскому и Владикавказскому Феофану из Москвы прикомандировали архимандрита. А пресс-секретарь Московского патриархата о. Владимир Вигилянский поспешил подчеркнуть, что "речи о включении осетинской и абхазской церквей в состав РПЦ быть не может".
Обычно в соответствии с утвердившейся практикой куда приходит российское влияние, а уж тем более российские войска, туда приходит и Московский патриархат. Но в ситуации с Южной Осетией и Абхазией РПЦ МП отказалась это сделать. Ведь ожидалось, что пересмотр Московским патриархатом статуса Аланской и Сухумо-Абхазской епархий станет логичным завершением пересмотра Москвой статуса соответствующих государств, которые Кремль признал независимыми. Но руководство РПЦ решительно отказалось продолжать в церковном отношении то, что сделал Кремль в политической и военной сфере.
Если российские власти своими действиями нарушили территориальную целостность Грузии, поставив под свой контроль Южную Осетию и Абхазию, то Московский патриархат, напротив, продолжает настаивать на целостности "канонической территории" Грузинской православной церкви. То бишь на том, что Южная Осетия и Абхазия в церковном отношении должны оставаться подчиненными грузинскому патриарху Илие II. Это выглядит особенно примечательным в свете того, что Илия II активно поддержал политику Саакашвили и решительно выступил в защиту территориальной целостности Грузии, осудив российскую агрессию. Следовательно, вопреки кремлевскому курсу на полную дезинтеграцию двух свежеиспеченных "независимых республик" и Грузии, Московский патриархат настаивает на том, что в церковном отношении Южная Осетия и Абхазия должны оставаться с Грузией. А если учесть, что Грузинская православная церковь, за которой РПЦ МП признает право на Южную Осетию и Абхазию, принципиально высказывается за целостность Грузии как в церковном, так и в политическом отношении, то становится очевидно, насколько эта позиция расходится с курсом российских властей.
А между тем, казалось бы, существовали самые веские основания для включения югоосетинской и абхазской церквей в состав РПЦ МП. Ведь с 1993 года ни югоосетинские, ни абхазские православные фактически не окормляются Грузинской православной церковью: всех грузинских священников изгнали из непризнанных республик после конфликта с Грузией. И все эти годы православные приходы на территории Южной Осетии и Абхазии находятся в "подвешенном состоянии".
Сухумо-Абхазская епархия вообще не имеет своего правящего архиерея, ей управляет священник Виссарион Аплиа, один из немногих местных, абхазских священников, которые были рукоположены еще до конфликта 1993 года и продолжают свое служение на территории Абхазии после изгнания грузинского духовенства. Раз грузинская церковь фактически не контролирует эту территорию, Московский патриархат ее не признает своей, а местного епископа нет, то некому и рукополагать священников для абхазских приходов. В то же время священники РПЦ МП не могут проводить богослужения там без согласования с грузинской церковью, которой территория формально подчиняется в церковном отношении, а отдельные попытки такого рода вызывают резкое осуждение со стороны Грузинского патриархата. Так что церковная жизнь в Абхазии фактически парализована, и поэтому неудивительно, что о. Виссарион Аплиа просит о присоединении абхазской церкви к РПЦ МП.
С православными приходами в Южной Осетии ситуация обстоит еще интереснее. С 2005 года на территории Южной Осетии создана Аланская епархия, подчиняющаяся Греческой истинно-православной (старостильной) церкви – Синода противостоящих (один из многочисленных расколов среди православных греков-старостильников, не пожелавших смириться с переходом остальной греческой церкви на Григорианский календарь в 1923 году). В епископы Аланской епархии был рукоположен о. Георгий (Пухатэ). Казалось бы, положение православных в Южной Осетии более определенно, чем в Абхазии, но они все равно стремятся в РПЦ МП. Неудивительно, ведь Московский патриархат способен оказывать югоосетинским приходам куда более существенную поддержку (в том числе и материальную), чем небольшой греческий раскол. Впрочем, отношения с РПЦ МП у Аланской епархии явно не сложились, особенно это касается владыки Феофана (Ашуркова), архиепископа Ставропольского и Владикавказского, епархия которого граничит с Южной Осетией (в состав Ставропольской и Владикавказской епархии входит Северная Осетия). Так, в недавнем интервью епископ Георгий (Пухатэ) обвинил владыку Феофана в том, что он не признает рукоположений югоосетинских священников, а в храмах РПЦ МП в Северной Осетии отказываются причащать прихожан Аланской епархии из Южной Осетии. А еще раньше представители Аланской Епархии вообще обвинили епископа Феофана в том, что он угрожает верующим Южной Осетии "физическими гонениями". Так, по словам того же епископа Георгия (Пухатэ), во время празднования дня независимости Южной Осетии 20 сентября 2005 года епископ Феофан вел себя крайне вызывающе, выкрикивал "вы здесь все никто!". Аланская епархия, возмущенная действиями владыки Феофана, направила письмо в Московскую патриархию, в котором спрашивала, считать ли "слова и поведение епископа Феофана соответствующими официальной позиции руководства Московского патриархата". Ответа из Московской патриархии так и не последовало.
Не последовало потому, что Московская патриархия не признает никакой "Аланской епархии". Она смотрит и на Южную Осетию, и на Абхазию как на каноническую территорию Грузинской православной церкви. Что неоднократно подчеркивала. Например, в июле этого года, ровно за месяц до "пятидневной войны" патриарх Алексий II в своем письме к Илие II отметил со стороны грузинского патриарха "выражение заботы о духовной жизни абхазского и осетинского народов, которые не должны остаться без духовной опеки Церкви". Молодежь Южной Осетии в ответ на это направила московскому патриарху недоуменное письмо, посоветовав ему с "большим вниманием следить за событиями в Южной Осетии", заявив, что патриарх Илия II "благословил геноцид осетинского народа". У Алексия II другое мнение на этот счет.
Сейчас, когда Южная Осетия и Россия стали "друзьями навечно", на этих конфликтах не заостряют внимание широкой общественности. А между тем о них стоило бы задуматься. Московская патриархия заняла в церковном вопросе позицию, противоположную позиции Кремля. Московская патриархия дружит с Илией II, поддерживающим Саакашвили, и активно конфликтует с югоосетинской церковью, патронируемой президентом Кокойты, лучшим другом Москвы. Кокойты, получив политическую независимость от Грузии при помощи российских танков, хочет получить церковную независимость при помощи российских священников. А не получится. Никакой симфонии между церковью и государством не вышло. Священники Московской патриархии не пошли вслед за российскими танками. Даже на простое их присутствие на параде независимости в Южной Осетии грузинский патриарх отреагировал крайне болезненно. Но Московская патриархия поспешила (в лице о. Владимира Вигилянского) в очередной раз развеять все опасения Грузинской церкви.
Что заставляет Московский патриархат идти вразрез с Кремлем? Невероятная преданность канонам? Но при более благоприятных условиях, можно быть уверенными, в руководстве РПЦ МП нашли бы достаточно "канонических оснований", чтобы принять в свой состав православные приходы "суверенных" республик. Тем более что само понятие "канонической территории", на которое ссылаются в Московской патриархии, едва ли является каноничным и вошло в церковный обиход лишь в середине 90-х. Да и "каноническая территория" различных православных поместных церквей неоднократно пересматривалась и пересматривается, и ничего зазорного в этом нет. Стоит напомнить, что принадлежность, например, абхазских православных приходов к канонической территории Грузинской церкви была признана Московским патриархатом только в 1943 году, с явной оглядкой на Сталина, в то время как в 1917 году абхазские православные отказались присоединиться к только что воссозданной автокефальной грузинской церкви…
Нет, не в канонах тут дело. А в том, что РПЦ МП просто блюдет свои интересы, которые на этот раз разошлись с интересами Кремля. Во-первых, на данный момент в Московском патриархате понятие "каноническая территория" активно используется для борьбы за приходы в бывших союзных республиках (летом мы наблюдали эту борьбу на Украине). Поэтому расшатывать это понятие в ситуации с Грузинской православной церковью было бы крайне опрометчиво в условиях нестабильного положения на той же Украине или в Эстонии. Ведь как только РПЦ МП заберет православные приходы в Южной Осетии и Абхазии, нарушив тем самым "каноническую территорию" Грузинской церкви, исчезнет еще одно основание для претензий РПЦ МП на приходы в странах ближнего зарубежья.
Во-вторых, Грузинская православная церковь – один из немногих союзников РПЦ МП в православном мире (так, например, патриарх Илия II в июле, послушавшись руководства РПЦ МП, не поехал в Киев, где планировалось создание украинской поместной церкви, против чего резко выступал Московский патриархат), в то время как многие другие поместные церкви занимают проконстантинопольскую позицию, а к Московскому патриархату относятся крайне настороженно.
Поэтому терять важного союзника ради нескольких приходов в двух небольших республиках в Московской патриархии не хотят. Да и зачем они РПЦ? В Южной Осетии сейчас вообще действуют всего пять приходов, плюс есть несколько недействующих храмов. В Абхазии действующих храмов чуть больше, но все равно их количество едва ли превышает полтора десятка (еще есть Новоафонский монастырь). Все это находится в крайне плачевном состоянии, храмы и монастыри существенно пострадали во время конфликта 1993 года, и до сих пор не было ни сил, ни средств их восстанавливать. Так что Московскому патриархату пришлось бы взять на себя (и в организационном, и в материальном плане) восстановление церковной жизни на этих территориях. Хотя даже во многих российских регионах РПЦ МП это сделать не в состоянии (вспомним, сколько заброшенных храмов стоит по российским селам).
Да и к тому же, разжившись несколькими нищими приходами, Московская патриархия резко увеличила бы вероятность потерять свои права на приходы (и, следовательно, на церковное имущество, прежде всего недвижимость) в странах ближнего зарубежья. Так, сейчас идет активный имущественный спор между Эстонской православной церковью Московского патриархата и Эстонской апостольской православной церковью Константинопольского патриархата, которые делят между собой православные храмы Эстонии. И потеря еще одного союзника в лице Грузинской Православной Церкви и перечеркивание незыблемости понятия "каноническая территория", мягко скажем, не помогла бы Московской патриархии в этом споре.
Так что не стоит думать, что в РПЦ МП "бунтуют" против Кремля из-за любви к грузинской демократии или к незыблемости канонов. Просто в РПЦ МП знают свою выгоду и стараются спихнуть нищенские приходы двух "суверенных" республик обратно Грузинской церкви: лишние расходы и лишние проблемы с немногочисленными союзниками по православному миру ей не нужны. А вот Кремль о выгоде России заботится в последнюю очередь, и поэтому он, вместо того чтобы поскорее спровадить Южную Осетию и Абхазию обратно в Грузию, провозглашает "независимость" этих недогосударств, чтобы кормить их из российского бюджета, осложнив при этом отношения России с западными странами. Тень оказалась существенно более прагматичной, чем ее хозяин, и не спешит прыгать вслед за ним в финансовое и политическое болото.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
